К 35-летию вывода
войск из Афганистана
На сайте вы можете ознакомиться с судьбами жителей Свердловской области, принимавших участие локальных войнах XX-XXI вв. Сейчас здесь представлены судьбы участников Афганской войны (1979-1989). В будущем здесь появятся информация и о других локальных конфликтах.
Бусыгин Ян Александрович
О той войне я, как и большинство моих сверстников, вначале знал очень мало. Участие советских подразделений в боевых действиях практически не освещалось в прессе, так, приходили отрывочные сведения, а там хочешь – верь, а не хочешь – не верь. Но когда в Серов стали привозить первых погибших, которых хоронили хотя и с почестями, но не очень распространялись о трагедиях, вот только тогда все поняли – идет война, самая настоящая. Перестройка приоткрыла завесу молчания, и об Афганистане, наконец, начали говорить правду.
Служба в Пограничных войсках началась для меня в школе сержантского состава, которая располагалась в городе Пржевальске. Подготовка новобранцев уже велась с прицелом на дальнейшую службу в Афганистане. Учили азам вождения БТР и БМП, правильно окапываться, стрелять из всех видов оружия: пистолетов, автоматов, гранатометов, снайперских винтовок. Стрельбы продолжались и днем, и ночью. Если учесть, что учебное стрельбище находилось в десяти километрах от части, то нетрудно догадаться, что на машинах туда новобранцев возили только первую неделю, чтобы маршрут запомнили, а потом — только бегом. В армии это называется попутная тренировка. Надо было, по присказке командиров, уметь стрелять, как ковбой и бегать, как его лошадь. «Тяжело в учении, — учил Суворов, — легко в бою» Справедливость этих слов мы, молодые пограничники, поняли очень скоро.
По результатам экзаменов меня определили в команду, которой предстояло для дальнейшего прохождения службы отправиться в Афганистан. Командир группы, которая должна была сопровождать новобранцев, на полном серьезе спросил меня: «Товарищ младший сержант, поедешь защищать Апрельскую революцию?» Я растерялся, про Октябрьскую революцию слышал, а что за Апрельская? Знающие люди подсказали: «Готовься, паря, поедешь за речку…»
Оба моих деда – фронтовики, воевали в Великую Отечественную войну. Наверно, поэтому, весть о том, что мне выпало отправиться в соседнее государство защищать государственные интересы Родины, воспринял, как большую честь и доверие. Я мечтал защищать южные рубежи СССР так же мужественно, как мои деды защищали страну в Великую Отечественную войну. Душманы представлялись мне фашистами, которые не дают мирным людям спокойно жить и трудиться. Втайне я даже надеялся совершить подвиг на поле боя. О, юношеские мечты…
Интернациональный долг в Республике Афганистан я выполнял с 1987 по 1989 годы. На долю мою и моих боевых товарищей выпала сложная и ответственная задача – высаживаться на вертолетах, занимать господствующие высоты и обеспечивали выход ограниченного контингента советских войск из Республики Афганистан.
Служил я на ответственной должности, командовал расчетом «шайтан-трубы», так душманы прозвали станковый противотанковый гранатомет. Как зарядит осколочным или кумулятивным снарядом – только держись!
Там, в далекой южной стране, я сделал для себя и простые житейские открытия. Например, что обычная картошка бывает трех видов: сырая, сушеная и маринованная. И что все эти виды съедаются молодыми организмами с одинаковым удовольствием. Питались нормально, в солдатской столовой, в соответствии с нормами довольствия: положенное на сутки количество жиров, белков и углеводов. На боевых операциях – там, конечно, в основном консервы. В общем, никто не голодал.
Вообще, я считаю, что мне повезло провести детские годы при советской власти. Да, сгущенного молока в магазинах не было, но было другое – настоящая дружба, искренняя вера в слова учителей, правильность взрослых решений. Кстати, после возвращения из Афганистана на сгущенку я еще долго смотреть не мог, переел на долгие годы вперед. А вот вера в командиров, надежность боевых друзей, убежденность в том, что ты всё делаешь правильно – остались. Значит, есть вещи, которые не меняются ни с изменением политического строя, ни с уровнем материального достатка.
Самыми счастливыми днями своей службы в Афганистане я считаю дни, когда приходила почта. В воюющие части, бывало, подолгу не могли доставить письма, особенно когда подразделение выполняло боевые задачи. Зато потом, как получишь сразу пять-шесть писем от родных и друзей — вот оно, короткое солдатское счастье! Ну и, конечно, телевизор. Его смотрели не часто, электричества не было, приходилось подключать генератор, так что смотрели, в основном, по великим праздникам. Смотрели на далекую Родину, как по улицам ходят счастливые люди, цветут яблони, на нарядных красивых дикторш. Оттого каждый раз это тоже было маленьким счастьем.
Трагичные дни – это потеря боевых товарищей. Правильно пел Виктор Цой: «Война – дело молодых. Лекарство против морщин». Горько, когда уходят в вечность молодые ребята. Мне повезло, солдатское счастье не отвернулось, вернулся домой без ранений и контузий. Казалось бы – живи и радуйся. Но рядом, может даже на соседней улице, жили ребята, которых афганская война опалила сильнее. И помогать им, их семьям – сегодня наша главная забота.
Аудиовоспоминание
воспоминания читает Никита Шпилевой
Казачков Андрей Геннадьевич
Призвали на военную службу Андрея в мае 1986 года, причем из Свердловска, хотя родом он сам из Курганской области. Просто в Свердловске Андрей учился в техническом училище. Прошел подготовку на командира отделения в Ашхабаде. После 5 месяцев учебки, в ноябре 1986 года направили в Афганистан. Это был 101-й мотострелковый полк в 12 километрах от Герата. Часть контролировала довольно большую «дугу», делали рейды вплоть до Кандагара. В этом районе действовал полевой командир Туран Исмаил — один из деятелей так называемой «Пешаварской семерки» моджахедов.
«Первое впечатление от Афганистана, — вспоминает Андрей Казачков, — ты оказался в далеком прошлом. И женщины в других одеждах ходят, и землю обрабатывают на быках, и горы совершенно другие. Большинство из нас о восточных странах знали по сказкам и по рисункам. Но когда пробудешь там достаточное время и увидишь, что война идет, – сказка развеивается, как туман под ветром.
В 1988 году во время зачистки района под Кандагаром наш БТР подбили из гранатомета. Водителя опалило так, что всю кожу сожгло, меня и наводчика пулемета контузило. Чуть не погибли. Нас спасли открытые люки – иначе кумулятивная струя от взрыва гранаты внутри машины нас всех просто раздавила бы.
Вообще это было нарушением приказа – открытые люки, но в боевых условиях иногда приходилось немного нарушать правила.
Почему с душманами так трудно было воевать? Так они же не сидят на одном месте! Были, конечно, бандформирования, «державшие» какой-то один район и состоявшие из местных жителей. А были банды, специализировавшиеся на организованных операциях, те чаще дислоцировались у границ. Мы их разбили – а остатки легко уходят в Пакистан или Иран, их там подлечивают, пополнение сделают, и опять перебрасывают для какой-то крупномасштабной операции.
Когда мы пошли зачищать один район, нам дали проводника, и мы его спросили – почему вы сами так плохо воюете с душманами? Он ответил: «Если я буду хорошо воевать, в моем кишлаке узнают, придут ночью и мою семью вырежут. И потом вы скоро уйдете, а мы здесь останемся».
За что я благодарен Афганистану? За дружбу, за чувство надежного товарища за спиной, за навык с первых дней видеть, кто есть кто. Я ведь до армии мечтал быть геологом, а после дембеля здесь, в Свердловске, когда я готовился возвращаться к родителям в Курганскую область, ко мне подошел парень, спрашивает: «Ты из Афганистана? Можешь рассказать, что там происходит?». Я согласился, мы поехали в пединститут, и там одна из преподавателей мне предложила поучаствовать в эксперименте, поступить в пединститут вне конкурса, по собеседованию, в составе «афганской» группы абитуриентов. Нас там было человек тридцать, кого по результатам собеседования приняли на факультет физвоспитания и начального военного обучения, где готовили военруков для школ.
Во время учебы я стал комиссаром клуба «Авангард», участвовал в организации передвижных выставок — мы уже тогда приняли решение создать музей «Шурави», начали собирать материалы для экспозиции. И случилось так, что школьным военруком я не стал, хотя для меня уже зарезервировали место в одной из школ Курганской области. Это произошло потому, что Владислав Антонович Середа убедил меня остаться в музее. Почти 20 лет я водил экскурсии, кроме того, выполнял обязанности ученого секретаря и замдиректора по хозяйственным вопросам».
Из книги «Моя война. Афганистан». Ред. Олег Четенов
По шеренгам прокатился раскатистый смех. Засмеялись все, включая старших офицеров, «батя» улыбнулся строгой сдержанной улыбкой и продолжил. – Здоровый смех – это конечно неплохо, но не в строю. Смирно, была команда! Здесь, на Афганской земле служат лучшие сыны нашей великой страны, настоящие отличники
Двадцать четыре года минуло с того дня, как по термезскому мосту из Афганистана ушел последний солдат Советской армии. Ушел с гордо поднятой головой, при знаменах и орденах, ушел, оглянувшись назад без страха и злобы.
Поиск участников локальных конфликтов
Радио авторских военных песен
Вам есть что рассказать?
Напишите нам